 Музыкальная критикаСобирательство с охотойФестиваль "Музыкальные собрания" в поисках имиджаРусский Телеграф / Четверг 14 мая 1998 Негромкий фестиваль -- такое же произведение виолончелиста Александра Рудина, как его тихий оркестр "Musica Viva" (участник всех концертов "Музыкальных собраний") или его сольные программы. У фестиваля та же интонация, что и в рудинской манере игры, -- строгая, на первый взгляд рассудочная, но эмоциональная в мелочах. Здесь красота деталей обещает красоту целого, странные нюансы в программах удачно заменяют общую идею. Фестиваль без выспренне громоздкой событийности обыкновенно проходил тихой сапой (большинство программ -- в небольших залах) и был заметен исключительно благодаря рудинскому авторитету в музыкантской среде. Теперь к безукоризненной репутации Рудина добавились энергия пианиста Алексея Любимова и его страсть к аутентичному исполнительству как форме жизни и картине мира. По любимовской наводке были выписаны знаменитый дирижер и клавесинист Кристофер Хогвуд, кремеровская протеже скрипачка Ханна Вайнмайстер и Андраш Адориан -- флейтист, исследователь и практик зыбкой старины. Двумя концертами с участием рудинского оркестра и Алексея Любимова иностранцам удалось накормить изголодавшихся по строго музыкальным впечатлениям и вылечить от тоски ту часть публики, что осталась этой весной без интригующих фестивалей.
Кристофер Хогвуд по-настоящему знаменит. В 1973 году он основал Академию старинной музыки и с тех пор дает концерты в неописуемых количествах. Записал Моцарта, Перселла и оперные арии Генделя с Кири Те Канава, сочинил внушительную монографию о Генделе, стал художественным директором бостонского Общества Генделя и Гайдна и Академии Бетховена в Антверпене. Но здесь о нем слышали с десяток специалистов. Событие -- не визит знаменитости, а интерпретация текста: Хогвуд занимается аутентизмом (исполнительством-знаточеством) со времен возникновения самой идеи. По Хогвуду, аутентика -- вовсе не старинная музыка на старинных инструментах. Это "исторически информированное исполнение". Он персонаж очень цельный и правильный. Он собирает старинный фарфор, и коллекционный жанр доминирует в его музыкантской стратегии и частных жестах. В такой ситуации каждый концертный случай приобретает фарфоровую значимость. И даже если у статуэтки отбитый нос, ее ценность от этого не уменьшается. Правда, только в том случае, если у безносой есть свой миф, индивидуальная история. Так филателисты обожают невзрачную марку, погашенную именно в час, скажем, спасения челюскинцев: задрипанная бумажка со следами мифа продается уже по ювелирной цене. Так что пробегающие на всех парах мимо внятной артикуляции струнные и неидеальный строй в оркестре не отменяют коллекционности исполнения рудинским оркестром 94-й симфонии Гайдна. С дирижерского пульта Хогвуд углядел в ней чудаковатые барочные фантазии классицистского автора. Похоже, у него оптический прицел -- он отлично видит изнанку формы и нанизывает детали, как хороший рассказчик. В Тройном концерте Бетховена ему и ансамблю солистов -- Рудину, Любимову и Вайнмайстер -- внутри оркестровой ткани удалось почти что чудо. "Musica Viva" ожила и задышала, с азартом поспешая за солистами. У нее вдруг появились интонация и звук. У суховатого и энергичного Бетховена -- выразительные детали и хлесткость формы.
Самому Александру Рудину, вставшему за дирижерский пульт сыграть бетховенскую "Пасторальную" и "Времена года" Вивальди (в переложении для флейты и оркестра), повторить чудо не удалось. "Времена года" вытянул Андраш Адориан. Его флейта -- не пение птичек, а совсем наоборот -- кошачья грация, бархатный звук и танцующие фразы. В Бетховене он сел в оркестр, но последний посапывал да поигрывал и пасторальную историю проспал. Сквозь дрему звуков только при большом желании можно было разглядеть замысел -- симфония как перечень нежнейших руссоизмов в мягком свете с медитативным финалом. Рудин -- неправильный дирижер. Слишком много людей считают его не только отменным музыкантом, но и очень хорошим человеком. А дирижерам это чаще вредно: определенная порция тирании дает гораздо более впечатляющие результаты. Тем не менее рудинский оркестр хорош хотя бы уже репертуарной свободой и умением красиво обходить все магистрали.
25 мая в Малом зале "Musica Viva" в рамках "Музыкальных собраний" дает шикарный раритет -- русскую мелодраму XVIII века "Орфей" Фомина. Причуды стиля и настоящая находка для коллекции.
ПОДПИСИ ПОД ФОТО:
Кристофер Хогвуд
Андраш Адориан |