 Музыкальная критикаЛеонид Десятников: Дума состоит из очень инфантильных людейВ среду в Большом театре прошла одна из самых скандальных в его истории премьер. С автором оперы "Дети Розенталя" композитором Леонидом Десятниковым встретилась обозреватель "Известий" Екатерина Бирюкова.Известия / Четверг 24 марта 2005 Вы еще будете оперы писать? Да, конечно. Мне очень понравилось. А скандалы как? Да никак. Ну волнуют, конечно, как гражданина. Но они, что поразительно, не имеют никакого отношения к этой опере. Уж я-то свою оперу знаю! Даже трогательно, что Дума ею так заинтересовалась. Вы знаете, я на днях убедился в своей догадке о том, что Дума состоит из очень инфантильных людей. Из телевизора я узнал, что Дума проявила новую инициативу - решила проверить, до какой степени уместен мультсериал "Симпсоны". Депутатов интересуют вещи, больше связанные с детской субкультурой. Да и интерес к моей опере понятен - потому что это, по большому счету, детская опера. Ну, не детская, но рассчитанная на семейный просмотр. В ней есть элементы детской жизни, детского мира, игрушки там фигурируют. В Думе об этом точно не знали. Может, догадывались? Но это все шуточки, конечно... Да, они - как дети, потому что есть у них какие-то симптомы неизжитых детских страхов, психологических травм. Страх, например, перед ненормативной лексикой - ну что это, как не проявление какой-то детскости, даже "девочковости"? Люди прекрасно отдают себе отчет в том, что ненормативная лексика давно стала частью нашей повседневной жизни. В том числе и на телевидении, где существуют всякие специальные сигнальчики, которые "замазывают" эти самые слова, но смысл этих слов не перестает оставаться внятным. На днях я включил телевизор - я это делаю перед сном, чтобы заснуть, - и сразу же увидел эрегированный пенис: показывали фильм Тинто Брасса. Это классическая порнография - по всем параметрам, по всем учебникам. Но поскольку это происходило в довольно позднее время, я понял, что депутатам об этом просто неведомо, потому что они, как дети, ложатся спать в 9 часов вечера, сразу же после программы "Спокойной ночи, малыши". Ну, хочется им пожелать взросления. В вашей опере много всяких забавных цитат и аллюзий. Вы готовы к тому, что зал будет смеяться? Общественный просмотр уже был. В принципе, не смеялись - только, по-моему, в одном месте, где Чайковский поет советскую песенку. Слез катарсиса, на которые я рассчитывал, я, правда, не обнаружил. Но в целом реакция адекватная была. Что в вашей опере самое сложное для слушателей? Никаких сложностей, думаю, не будет. Вещь такая сердечная! Ну вот Альмодовар - он сложный? Наверное, сложный. Но публика реагирует на него очень трепетно. Вы принимали участие в создании либретто? Не только я, но еще Эдуард Бояков и Петр Поспелов, с которыми начинался этот проект. А Ведерников? Ведерников не вмешивался в работу. Он вообще очень деликатный человек. Вы согласны со всем, что сделал режиссер Эймунтас Някрошюс? Было много неожиданного, но все неожиданное было достаточно убедительно. Есть один момент, который, что называется, спорная территория - знаете, как в Израиле? В опере есть некие тексты, которые звучат в записи или из-за кулис через микрофон, и непонятно, кто этим должен заниматься. Вроде бы режиссер. Но с другой стороны, я принадлежу к тому типу композиторов, которые хотят контролировать весь звук спектакля, есть у меня стремление к тоталитаризму. Наверное, если бы я выписал ритм произнесения текста - как это сделал Шенберг в "Оде Наполеону", - то я бы имел больше возможности контролировать этот момент. А так эта мелодекламация интонационно решена, наверное, немножко не так, как я ожидал, но у меня абсолютно нет никаких претензий. А если говорить о том, как решены главные персонажи? Знаете, я просто очень благодарен Някрошюсу. Он вытащил такие бездны, о которых я даже не догадывался. Может, это звучит очень пафосно, но то, что он сделал, - это очень круто. Опера часто будет идти? Я не знаю. Наверное, много будет зависеть от премьеры и последующих пяти спектаклей. До конца сезона больше ничего не запланировано, но я думаю, что это будет вполне репертуарная опера. Не менее репертуарная, чем балет "Светлый ручей", например. Для понимания вашей оперы про пятерых композиторов надо загодя изучить их творчество? Вообще, чем больше знает слушатель, тем лучше. Хотя я отдаю себе отчет в том, что в театр приходят люди, которые знают только 5-6 самых репертуарных названий. И может быть, среди них будут люди немолодого возраста, которые всякий раз, видя что-то экспериментальное, сетуют, что вот, не те нынче времена, нет новой Образцовой, Архиповой, и уже нет того "Бориса Годунова", который был 40 лет назад, и уже, конечно, таких опер-то нет. Так вот, эти люди должны признать ужасную, горькую, страшную правду: таких опер больше не будет никогда. Все другое, время изменилось. Об этом наш спектакль. Надо с достоинством отнестись к краху иллюзий, принять поражение, разобраться в себе, понять свою печаль и утолить ее в каком-то смысле. Молодые коммунисты вступились за Сорокина"Идущие вместе" не смогли спокойно провести агитацию за бойкотирование оперы "Дети Розенталя". Когда члены движения выстроились возле Большого театра с агитационными плакатами, гласившими "Иксанов и Ведерников, хватит издеваться над Большим театром!", их атаковали активисты коммунистической организации "Авангард Красной Молодежи". Молодые коммунисты повалили щиты пикетчиков, повесили растяжку "Путинюгенд, не вам судить!" и разбросали листовки с заголовком "Порнография - не в книгах! Порнография - в Кремле!". "Мы не являемся поклонниками творчества писателя Сорокина. Однако нас возмущает тот факт, что попытки осуществлять общественную цензуру предпринимаются людьми, не имеющими на это никакого морального права", - говорилось в листовках. "Идущие вместе" не оказывали сопротивления нападавшим, зато через 10 минут на площадь приехал наряд милиции, и активистам АКМ пришлось ретироваться. "Идущие вместе" продолжили митинг. Современные русские композиторы: Леонид Десятников |