Тексты | Авторы | Издания | Спектакли | Ассоциация |

Ведомости / Четверг 03 июня 2004

На меломанов, пришедших послушать Марию Гулегину, легло непомерное количество “нагрузки”. Проблема в том, что Гулегину привез фонд “Мир искусства”, которым руководит деятельный организатор Владислав Тетерин. Хочется добавить “и этим все сказано”. Фонд Тетерина занимается детьми “с проблемами в развитии”. Идея в том, чтобы дети, обделенные здоровьем или воспитанием, но не лишенные музыкальных способностей, принимали участие в концертах звезд классической музыки. Дело это вроде бы высокое и благородное, но на сторонний взгляд производит прямо противоположное впечатление. Самые добрые дела обычно делаются жертвенно и тихо. Звон же от предприятий Тетерина стоит по всему миру — от Ватикана до острова Пасхи. В их поддержку вовлечены и папа римский, и патриарх всея Руси, и все принцы-герцоги, и президенты, не исключая нашего. Венец успеха тетеринских мероприятий — это когда та или иная высокая особа удостаивает концерт своим посещением, проливает слезу, попадающую в возможно большее количество объективов, произносит гуманистический спич и обещает дальнейшее высокое покровительство. Вот и на этот раз пресс-релиз с обезоруживающей откровенностью выражал надежду на появление президента, патриарха и мэра. Ни тот, ни другой, ни третий, увы, не явились. За них отдувались актер Алексей Баталов, представители ЮНЕСКО и российского правительства. Удивительно, насколько покорна российская публика: платит свои же деньги и готова выслушивать любые славословия и протокольные речи, не порываясь ни посвистеть, ни пошикать.

Выхода Гулегиной пришлось ждать долго: все первое отделение заняла восходящая звезда — юная японка Майю Кишима, исполнившая с оркестром Владимира Спивакова скрипичный концерт Брамса в стиле, обычном для азиатских дарований: чисто, технично и внимательно к ансамблю. Хотя скрипачка ходит в ученицах Захара Брона (учителя Репина и Венгерова), ни красивого наполненного звука, ни каких-либо попыток интерпретации в ее исполнении не обнаружилось.

Во втором отделении появился профильный участник концерта — Всемирный детский хор ЮНЕСКО, состоящий из тех самых детей, о которых заботится фонд Тетерина. Детей было всего человек пятнадцать, не все из них знали свои партии, их участие в проекте оказалось более чем символичным — поскольку они пели вместе с профессиональным хором московской Академии хорового искусства, состоящим из целой сотни хористов. На долю объединенного хора пришлись номера, прослаивающие выходы Гулегиной, и хоровые фрагменты в ее ариях. Номера были сплошь молитвенного содержания, но если “Херувимская песнь” Бортнянского (исполненная а-капелла под управлением Виктора Попова) прозвучала строго и просто, то фрагменты из “Глории” Вивальди, которыми дирижировал Владимир Спиваков, получились старомодными и бесстильными: к музыке барокко маэстро современных стилевых подходов не практикует.

Выступление Марии Гулегиной лишь отчасти вознаградило утомленных ценителей вокала. Голос примадонны, уже 15 лет звучащий с подмостков “Опера де Пари” или “Метрополитен”, видимо, начал сдавать от напряжения. Артистка яркого драматического склада, Гулегина обладает мощным сопрано большого диапазона. Лучшим в программе был ее коронный номер — ария кровавой Леди Макбет из “Макбета” Верди, спетая агрессивно, властно и выпукло. Крупный звук подчинялся Гулегиной и в других ариях. Вместе с тем, следуя требованиям текста и стиля, она прибегала к нюансам, не позволяя себе жертвовать их подробностью. Тут-то и проскальзывали дефекты — ноты, взятые на пиано или сфилированные, подчас грешили легким хрипом или несмыканием (от этого пострадала великолепно проведенная на бис ария Тоски). Нижний регистр звучал тускловато, а в широком диапазоне большому голосу не хватало подвижности, особенно в колоратурах арии Нормы.

Возможно, певица могла бы полнее раскрыться с хорошей стороны, если бы ей была отдана вся программа концерта. Но после пяти арий быстро последовал заключительный бис, объединивший всех участников, — знаменитая Ave Maria Каччини. Барочная ария прозвучала в полупопсовой обработке для большого хора и оркестра, явив собой законченный образец слезливой пошлости, которым упоенно продирижировал Владимир Спиваков. Общей цели тотального умиления содействовали и слайды, которые передавал большой монитор: на них в окружении детей и служителей церкви красовался сам демиург концерта Владислав Тетерин.

Концерт был последним в сезоне выступлением Владимира Спивакова со своим Национальным филармоническим оркестром. За прошедший сезон новый оркестр встал на ноги, поучаствовал в фестивале с Джесси Норман, сделал несколько серьезных программ, привлек к сотрудничеству интересных дирижеров. Совершил нужные гастроли по городам России. Казалось бы, всем скептикам пора поверить, что Спиваков стал мудрым руководителем и серьезным дирижером, — по крайней мере, и японской скрипачке, и Гулегиной он аккомпанировал грамотно и профессионально. Но эпилог концерта поставил под сомнение многое из достигнутого. Поздравить маэстро можно лишь с одним: Владислав Тетерин, который не дождался президента и которому не очень повезло с Гулегиной, все же счастливо обрел идеального героя для своих суперпроектов, которым и оказался Владимир Спиваков.