Тексты | Авторы | Издания | Спектакли | Ассоциация |

Ведомости / Среда 13 июля 2005

Вправе ли критик нынешних гастролей допустить рассуждения, которые дома у American Dance Theatre Alvin Ailey, подозреваю, были бы сочтены расизмом? Наверное, нет. Но что делать, если именно негры наделены такими удлиненными конечностями, такими изумительными пропорциями, таким устройством тела в целом, которое делает их идеально приспособленными для танцев? Так природа захотела. Да и школа у артистов Эйли отменная: кроме чистой классики она включает большой изощренный урок на полу.

О, как они танцуют! Какие поющие руки, какие выразительные кисти. Педагоги “прославленного русского классического балета” могут навсегда бросить свою спесь, увидев эти дивной красоты арабески, абсолютно безусильные вертикальные шпагаты с несокрушимым апломбом, парящие в воздухе pas de chat… Превосходные, высочайшего класса танцующие создания, безупречные инструменты для пластической речи. Но что же сказано при помощи столь хорошо разработанного речевого аппарата?

Есть, грубо говоря, два искусства. Одно — когда художник посылает, а мы воспринимаем некий духовный месседж. Художник выше нас, ему дано знать о мире — и сообщить нам — нечто такое, чего мы не знаем. Другое (его еще называют наивным или примитивным) — когда никакого послания нету, а, наоборот, мы сами, глядя на нечто, опознаем его как искусство. Например, африканским маскам до нас никакого дела не было, они интровертны и самодостаточны, но вот мы увидели эти линии, цвета и формы — и закричали: “Как красиво!” Точно так же Тадзио в “Смерти в Венеции” — совершенно обыкновенный подросток, а божественно прекрасным его делает влюбленный взгляд Ашенбаха.

Знаменитые “Откровения” (1960) Элвина Эйли (два года назад москвичи видели фрагмент из них в программе “Бриллианты американского балета” на сцене Большого театра) относятся к первому типу искусства. Сам хореограф признавался, что источником стали детские воспоминания о том, как он с мамой ходил в церковь в маленьком техасском городке и слушал там спиричуэлы. Этот балет — рефлексия по поводу прожитой жизни, родины и своего места в ней, чувства национальной идентичности. Не такая, конечно, изощренная и блестящая, как у Баланчина в умопомрачительной “Симфонии Запада”, где помимо фирменных американских трендов вроде вестерна спародированы чуть не все классические балеты. Но все-таки рефлексия — на языке тела нам рассказывают о том, что происходит в душе. Обращающейся к простодушному, снисходительному и веселому негритянскому Богу.

Другой балетик Эйли — “Ночные твари” (1974) на музыку Сюиты Дюка Эллингтона подтверждает известную максиму: когда на сцене мужчина и женщина, это уже сюжет. Череда дуэтов и групповых танцев (смесь классики и модерна в правильной пропорции) была станцована легко и лихо, а искатель развлечений получил высококачественный бродвейский продукт.

Продукт 30-летней давности. Теперь не то. С тех пор победила политкорректность. В США начисто повывели негров — на их место пришли исключительно афроамериканцы, инвалиды обратились в “людей с ограниченными возможностями”, и каждый может заниматься чем угодно, объявляя это искусством, — никто не смеет это оспорить. И вот экс-танцовщица American Dance Theatre Alvin Ailey Джудит Джемисон (которую зрители, в 1970-м набившие Выборгский дворец культуры, вспоминают с придыханием), после смерти Эйли возглавляющая труппу, вместе с Робертом Бэттлом и Ренни Харрисом ставит “Истории любви”, а Дэвид Парсонс — “Сияющую звезду”. Харриса политкорректная программка представляет как охранителя и распространителя “культуры хип-хопа”. Теперь они с Джемисон прививают хип-хоп к “виньеткам Элвина Эйли”.

Роберт Музиль сказал, что искусство погибло, когда возникло выражение “гениальная скаковая лошадь”. А теперь завелись еще “гениальные диджеи”. А также “великие рэперы”. И та же программка называет музыку группы Earth, Wind & Fire, на которую поставлена “Сияющая звезда”, “вечными песнями”. Но даже на этом фоне “культура хип-хопа” — лишь сокращение мышц. Рассказ телом о том, что происходит исключительно в теле.

Но многим нравится любоваться на тела. Тем более ладные, мускулистые, ритмичные. Здесь как раз тот случай, когда на сцене с удовольствием избывают в движении энергию, выработавшуюся в результате хорошего обмена веществ. А искусством такой процесс делает взгляд смотрящего. По сути это всего лишь одна из форм сексуальной перверсии. И было видно, что переполненный зал Мариинского театра заводится не по-детски. Виагра ведь тоже эффективна не как союзница любви, а потому что силденафил цитрат вызывает кровенаполнение сосудов. Препарат отлично продается. Гастроли прошли с огромным успехом, вызовам не было конца.