 Музыкальная критикаПермяки высадились на МанхэттенеОперная труппа Пермского театра впервые дала гала-концерт на прославленной концертной сцене Нью-Йорка — в Карнеги-холлеВедомости / Пятница 25 января 2008 Пермская опера пока далеко не так знаменита, как пермский балет — третья балетная труппа России, ежегодно гастролирующая в крупнейших городах Америки под маркой «Чайковский-балет». Но вот амбициозный худрук театра Георгий Исаакян вместе с американским агентством приступил к запуску в США нового бренда — «Чайковский-театр». На открытии Нью-Йоркского Карнеги-холла в 1891 г. дирижировал Петр Ильич Чайковский. Это обстоятельство и стало отправной точкой в замысле пермяков. Пермский театр оперы и балета носит имя П. И. Чайковского: классик русской музыки родился на Урале, недалеко от Перми. Сначала на сцене Бруклинской академии музыки (ВАМ) сыграли оперу Чайковского «Мазепа», которую поставил сам Георгий Исаакян — опытный оперный режиссер. А спустя два дня в Карнеги-холле провели презентацию старейшего музыкального театра российской провинции в виде концерта из оперной музыки Чайковского с участием хора, оркестра и солистов. Славянские мощь и экспрессия, помноженные на уникальную акустику одного из лучших залов мира, привели чинную американскую публику в невероятное возбуждение. После стоячей овации уже на служебном входе почтенные меломаны атаковали ведущих солистов цветами, просьбами автографов и совместных фотосессий. Обескуражены были даже организаторы проекта, видимо, рассчитывавшие в лучшем случае на вежливое внимание. Факт такого успеха, пожалуй, трудно объяснить лишь присутствием в зале какой-то части русскоязычной публики. Внимание привлек необычный для концертных залов формат действа. На редкость толково составленная программа явила американцам оперного Чайковского как композитора огромного содержательного и эмоционального диапазона, а не только автора нескольких запетых шлягеров. В итоге и Ленский перед дуэлью, и Лиза на Канавке, и Томский с куплетами — «все побывали тут», но основную часть составили большие фрагменты, порой целые сцены из опер, практически не известных западному слушателю, — таких, как «Опричник», «Черевички», «Орлеанская дева», «Иоланта» и даже ранняя, уничтоженная самим автором «Ундина». Поскольку театр не однажды в своей истории собирал в репертуаре всего Чайковского, антологический принцип построения программы показался удачным. Вдобавок перед публикой представали не просто счастливые обладатели голосового аппарата, отличающего их от простых смертных, а персонажи реальных драм и сказочных историй, волнующие своими страстями и помыслами. Пусть одеты они были во фраки и бальные платья, но на концертной сцене царил настоящий театр. Не сказать, что Пермь обладает лучшими в стране голосами и инструменталистами, но умению добиваться результата скромными силами у них можно поучиться. Конечно, как водится, перед гастролями пермяки укрепили свои ряды, особенно оркестра, и под управлением дирижеров Валерия Платонова и Александра Анисимова он звучал вполне качественно. А из 18 солистов лишь двое не могут предъявить пермской прописки: солист Мариинки Виктор Черноморцев, спевший заглавную партию в «Мазепе», и известная ростовчанка Ирина Крикунова, хотя с конца прошлого сезона и она приглашенная солистка Пермской оперы. А еще уральцы сумели обратить в свою пользу даже обычные свойства русского музицирования. Форсирование звука, бьющая наотмашь эмоциональность, принцип «крупного мазка», вероятно, могли вызвать раздражение у снобов, но у публики — только энтузиазм. Мини-гастроли в Нью-Йорке, бесспорно, стали рубежом и в биографии Исаакяна как эффективно действующего интенданта театра и как режиссера: ведь полный зал Карнеги-холла случился именно потому, что в этот день во многих нью-йоркских газетах вышли положительные рецензии на «Мазепу». Нью-Йорк Стопы патрона. 1891 |