Тексты | Авторы | Издания | Спектакли | Ассоциация |

Музыкальная жизнь / Среда 29 февраля 2012

Клавирабенд Андрея Диева, состоявшийся 5 февраля 2012 года в Малом зале Московской консерватории, стал одним из ярчайших событии текущего сезона. Так получилось, что я давно не слышал этого интересного пианиста и больше общался с ним как с экспертом во время конкурсов – его оценки чаще всего точны, оригинальны и убедительны. А этот концерт для меня стал вторым его открытием как концертирующего пианиста.

Первое отделение концерта было отдано музыке Шопена. Он так заигран, особенно в последние годы, что одна небезызвестная пианистка предложила объявить 50– летний мораторий на исполнение Шопена. Это, конечно, нереально, но уже привычно не ждёшь от исполнения его музыки откровений. Кажется, что всё уже сказано! Мне, например, не понравился ни один из российских лауреатов последнего шопеновского конкурса. Тем приятнее и интересней становятся исключения из повседневной практики. Таким исключением стал Шопен Андрея Диева.

То, что его клавирабенд окажется событием, стало ясно с первых аккордов ля-бемоль мажорного Полонеза-фантазии. Они задали камертон всему концерту. Сразу обозначилась крупность масштаба музыкального мышления Диева. Первые аккорды прозвучали сильно и завораживающе и приковали к себе внимание. Зал замер! Большую роль в создании ощущения масштабности происходящего сыграли паузы, которые не разрушали музыкальную ткань, а накапливали напряжение, разряжавшееся в последующих звуках. Очень точны были взяты все темпы. Они были настолько убедительно, что даже не возникло сомнения в их правильности. Об этом не задумывалось!

Первые три пьесы объединяла их фантазийность! Это проявилось в широком и свободном дыхании исполнения. В нем было много воздуха. Хотя это достаточно банально, но не могу удержаться, чтобы не привести строки Бориса Пастернака: «Так некогда Шопен вложи живое чудо фольварков, парков, рощ, могил в свои этюды». И не только в этюды. Такое живое чудо совершил Андрей Диев

И в трех вальсах Ор. 64, заигранных казалось бы «в хруст», Диев сумел дать услышать какую-то только ему свойственную интонацию, свое живое звучание. Оказывается любое, даже самое заигранное произведение можно повернуть какой-то новой, ранее невидимой, или вернее, неслышимой, граню. Вот в чем неизбывное преимущество живого концерта над самой совершенной записью. Здесь нас иногда ждут приятные неожиданности – какие-то новые грани ранее, казалось бы, хорошо известных сочинений.

Во втором отделении Диев тонко и проникновенно исполнил «Мелодраму» из музыки П. Чайковского к спектаклю «Снегурочка», чаще исполняемую в оркестровой версии. Его же «Ната-вальс» Диев стилизовал под музыкальную шкатулку. Это получилось восхитительно! Исполнение этого вальса в любом серьезном стиле показалось бы сегодня напыщенным и несколько смешным.

Прелюдии Рахманинова Ор. 23 были исполнены Диевым несколько более сдержанно и герметично, чем вся остальная программа, но это-то и было интересно – обычно в Рахманинове исполнители эксплуатируют открытые эмоции, которые подчас заслоняют его интереснейшие гармонические находки.

Кульминацией второго отделения, а может быть и всего концерта стали блистательные фортепианные транскрипции А. Диева нескольких номеров из балета Дмитрия Шостаковича «Болт».Это были «Танцы врагов народа»: вредитель, соглашатель, бюрократ и хулиганы. Он точно уловил природу симфонизма Шостаковича, очень живописно и удачно воплотил его в фортепианных транскрипциях. Они прозвучали очень современно по композиторской технике. Эти транскрипции самоценны уже сами по себе как самостоятельные сочинения для фортепиано. Получились великолепные виртуозные и интересные фортепианные миниатюры. К тому же Диев, объявляя их, проявил незаурядное драматическое мастерство.

В завершение Клавирабенда А. Диев тонко и стильно исполнил на бис сонату соль минор Антонио Солера. Впечатлило, как он легко перешел от терпких гармоний Шостаковича к тонкой и прозрачной музыкальной ткани Солера, требующей совершенно иного пианизма.

О пианизме Андрея Диева разговор отдельный. Он в этом концерте был великолепен и органичен. Его прекрасную технику просто не замечаешь, настолько она естественна и как бы само собой разумеющаяся. Все пассажи были выиграны безукоризненно, ни один из них не был «завален» к концу. Абсолютно уместная и в меру педаль. Рояль у Диева звучал превосходно! Все это было по достоинству оценено публикой – это был абсолютный успех. Зал не просто слушал, а внимал! Вообще в сегодняшнем Малом зале есть один весьма точный индикатор внимания и успеха у публики – это уровень отвратительного скрипа современных кресел. Так вот – во время клавирабенда Диева этого скрипа почти не было слышно!

Похоже, что Андрей Диев вступает в полосу своей высшей зрелости и его нынешний масштаб требует и масштабных залов. Рамки Малого зала консерватории он уже перерос. Диев существует не на поверхности музыки, а в ее глубинах. Это особенно ценно сегодня, когда на главных концертных площадках царит безудержная мацуевщина, когда под фанфары официозных СМИ и под громоподобные tutti гергиевского и ему подобных оркестров, происходит легковесное скольжение, правда не без виртуозного блеска, по поверхности музыки, не желая или не обладая способностью существовать на ее глубинах. Бог бы с ними, если бы это отражалось на качестве и глубине их собственных интерпретации. Но ведь они при явной поддержке официальных структур воспитывают вкус публики! И именно для того, чтобы противостоять этой экспансии, на больших площадках необходимы выступления музыкантов такого масштабы, каким сейчас становится Диев, обладающих высоким вкусом.