 Музыкальная критикаПриют оперы: В Филармонии сыграли «Русалку» ДаргомыжскогоДирижер Владимир Федосеев и режиссер Владимир Васильев вместили театр в стены Зала Чайковского Ведомости / Среда 25 сентября 2013 Александр Сергеевич Даргомыжский, родившийся двести лет назад и отмечающий, таким образом, юбилей наряду с Верди и Вагнером, — признанный классик русской оперы. Особенным уважением пользуется его новаторская (потому что правдиво речитативная) опера «Каменный гость», чей интеллектуальный блеск затмил другой его оперный шедевр — «Русалку», более органично вписывающуюся в традицию XIX века. «Русалка», тоже написанная по пьесе Пушкина, — опера в романтическом духе, родная сестра европейских «Жизелей» и «Ундин», сознательно начиненная русским мелосом и русскими плясовыми ритмами. Четырехактное полотно Даргомыжского, психологически драматизированное, одновременно прелестное и трагическое, требует не столько виртуозного, сколько стилистически ясного исполнения. Владимир Федосеев добился от своих артистов именно этого: Елена Евсеева, обладательница красивого глубокого сопрано (Наташа, становящаяся Русалкой), Сергей Семишкур (Князь), Светлана Шилова (Княгиня) с ее богатым меццо, Анастасия Бакастова (Ольга) старались петь мягко, нюансированно, с вниманием к интонации и ансамблю — и только Михаил Казаков в шаляпинской роли Мельника порой излишне форсировал голос. Большой симфонический оркестр имени Чайковского и Хор Минина звучали ладно и нарядно. Известную проблему создала задача не просто спеть оперу в концертном исполнении, а представить ее как спектакль: певцы пели наизусть, выполняя мизансцены Владимира Васильева, а Владимир Федосеев с оркестром поместился за ними, по-старинному повернувшись к публике лицом. Однако артисты видели дирижера в основном на мониторах, развешанных по бокам сцены, и львиная доля пения шла куда-то вбок. Не помогал певцам и шип осветительной и проекционной аппаратуры, демонстрировавшей на занавесах написанные щедрым мазком образы все того же Владимира Васильева, а также сами эти занавесы, поглощавшие звук. Пение было слышно плохо, не говоря уже о тексте, — что лишний раз заставило вспомнить добрым словом обычную практику концертных исполнений опер в Зале Чайковского, пусть даже не у дел остаются искусства режиссуры и сценографии. |