 Музыкальная критикаВ Большом театре - премьера «Риголетто» ВердиОперу поставил режиссер Роберт Карсен, перепутав ее с «Паяцами» Леонкавалло Ведомости / Вторник 16 декабря 2014 Этот спектакль был никому не нужен и появился в Большом театре как нежеланное дитя. Новое руководство, вздыхая, говорило, что ему приходится выполнять обязательства, взятые на себя старым. Но и выбором бывшего программного директора Большого театра Михаила Фихтенгольца, с чьим именем связаны многие прошлые победы театра, «Риголетто» не является. Однако это факт, что Большой вошел в копродукцию с театрами Страсбурга, Брюсселя, Женевы и Экс-ан-Прованса, где в прошлом году спектакль увидел свет, и теперь его по контракту с партнерами приходится играть в Москве. Широкая публика между тем об этом ничего не знала и раскупила билеты на всю премьерную серию. Опера — шедевр, название — популярное, в Большом театре «Риголетто» шел всегда и вот снова идет — только как? Идет «Риголетто» на Новой сцене, которая превращена в цирк. Но, к сожалению, режиссер Роберт Карсен совсем не Феллини. Шут Риголетто по его воле стал цирковым клоуном, половину действия поющим в маске. Когда клоун маску снимает, под ней обнаруживается утонченное, нервное лицо греческого баритона Димитриса Тилякоса, изо всех сил играющего Белого клоуна — только вот простора для такой трактовки роль, написанная Верди, решительно не дает. Риголетто развлекает в цирке некоего типа в малиновом пиджаке, который у Верди был герцогом Мантуанским. Вместо придворных — окружение босса в смокингах. Мужчины из миманса затесываются в хор, чтобы исполнить несложные акробатические номера, а также брейк-данс. Цирк — не столько цирк, сколько стриптиз и бордель. Девушки выступают топлес, а потом похотливо жмутся к клиентам. Графиня Чепрано и Маддалено, успевая петь сольные партии, в этом от них не отстают. Женской эротикой Роберт Карсен увлекается в каждом спектакле, но ничего в ней не понимает. Вместо сексуальности возникает распространенная театральная пошлость, и она зашкаливает, переполняя зрителя чувством неловкости за артистов. Исключением является молодцеватый тенор Сергей Романовский, по воле Карсена ставший эротическим идолом спектакля — и действительно, его стать заслуживает того, чтобы предстать перед публикой в полной наготе, хотя бы с тыла. «Риголетто» — самый вульгарный спектакль Большого театра со времен уже снятой с репертуара «Кармен» в постановке Дэвида Паунтни. Дурновкусие сочетается в работе Карсена со многими другими качествами, типичными для оперных режиссеров. Карсен — постановщик опытный и образованный, но только на словах в буклете. Он плохо слышит музыку. Например, в музыке отчетливо слышен момент, когда Джильда выбегает из покоев Герцога и бросается к отцу. У Карсена она выходит много раньше, топчется на антресолях и к отцу вовсе не спешит. Карсен не соблюдает собственный замысел (или замысел драматурга Яна Бертона). Кресло Герцога стоит в цирке в герцогской ложе. Однажды его оттуда спускают на арену, чтобы потом унести на нем пажа: статусный символ режиссер вдруг превращает в обычный элемент реквизита. Карсен не пользуется выгодами своего же решения: у Верди на балу герцога Мантуанского играет сценический оркестр — почему бы не оставить его на сцене, превратив в цирковой? Но Карсен отправляет сценический оркестр за сцену: музыка ему не нужна. Наконец, он плохо понимает, какую оперу ставит. Если комедиант обращается к публике перед закрытым занавесом, а героиня истекает кровью на сцене в присутствии зрителей, это вовсе не из «Риголетто», а из другой оперы другого композитора — «Паяцев» Леонкавалло. Справедливости ради нужно признать удачное режиссерское решение одного из эпизодов — и это будет вовсе не ария Джильды на качелях, и даже не голый афедрон Герцога, а конец первого действия, когда Джильду похищают, укатывая вместе с ней фургончик бродячих артистов, где она обитает со своим незадачливым отцом. Карсена не особо выручил дирижер Эвелино Пидо, чью работу иначе как средней не назовешь. На премьере струнная группа играла не очень чисто, хор вступал вразнобой, никакого блеска в игре оркестра не было, ужасающая медь проклятий так и не прозвучала в полный голос. Впрочем, в последнем действии Пидо не подкачал: квартет и бурю он провел надежно. Но вообще-то, когда мы обсуждаем постановку оперы Верди, говорить нужно о певцах. Димитрис Тилякос — хороший певец, его голос заполняет зал, а иногда он филирует, стараясь быть культурным камерным артистом. И все же он никак не итальянский драматический баритон, а партия Риголетто требует артиста именно такого типа. Джильду в премьерном составе спела Кристина Мхитарян, отрадное приобретение Молодежной оперной программы театра. И у нее тоже не голос Джильды, он слишком чувственный и теплый, в нем не хватает идеальной невинности и чистоты, а часто певице не хватало опыта и звука тоже. Там же, где Джильда решилась на самопожертвование, артистка обрела себя, в рисунке роли появилась твердая линия, а сопрано красиво увенчало ансамблевые постройки. Сергей Романовский много опытнее, но и для него это первая премьера в Большом. Вот его голос Герцогу очень идет — итальянский лирический тенор очень приятного тембра. Знаменитая песенка про сердце красавиц удалась певцу прямо-таки образцово. Удивительно, что певец не пошел на высокие вставные ноты, исполнение которых превратилось в традицию и которые у него, мы знаем, есть. Впрочем, режиссер как только мог мешал ему сосредоточиться на вокале. Возможно, молодой артист был и не в лучшей форме: в районе соль-ля-бемоль иногда появлялась предательская хрипотца. Хорошей криминальной парой оказались Спарафучиле и Маддалена, оба не из Большого. Александр Цимбалюк, украинский бас с международной карьерой, — обладатель могучей фактуры в голосе и фигуре (куда-то, однако, пропало начало ансамбля в буре, да и нижнее фа оказался жидковат). Литовско-британская певица Юстина Грингите — звучное и техничное меццо-сопрано. Но хотя все пятеро главных солистов были ярки, настоящий, вердиевский по стилю квинтет все же пока не сложился. Вероятно, прав был главный дирижер Большого Туган Сохиев, когда сказал, что «Риголетто» стоило бы поставить потом, не сейчас. |