 Музыкальная критикаФантомы оперыНе прошло двух месяцев с тех пор, как в Большом зале Московской консерватории выступил Филармонический оркестр миланского театра Ла Скала. А на этой неделе оркестр под управлением своего главного дирижера Риккардо Мути, усиленный хором и международны...Ведомости / Четверг 27 июля 2000 Не прошло двух месяцев с тех пор, как в Большом зале Московской консерватории выступил Филармонический оркестр миланского театра Ла Скала. А на этой неделе оркестр под управлением своего главного дирижера Риккардо Мути, усиленный хором и международным квартетом солистов, выступил в Большом театре. Вместе с оркестром и хором Большого они исполнили Девятую симфонию Бетховена. Концерт в Большом фактически стал закрытием международного музыкального фестиваля в итальянском городе Равенна, организованного несколько лет назад специально для филармонического оркестра Ла Скала и возглавляемого женой Мути Кристиной. Фестиваль организовался на пустом месте и так и не смог войти в элиту международного фестивального движения. Поэтому, как водится, он делает ставку на дешевую «рабсилу» из России. Несколько лет подряд в Равенну, как на работу, ездил Мариинский театр во главе с Валерием Гергиевым. А в этом году туда впервые пригласили Большой театр со старой постановкой «Золотого петушка» Римского-Корсакова и несколькими концертными программами. Главным событием фестиваля стало совместное исполнение двумя театрами Девятой симфонии Бетховена с хоровым финалом на слова шиллеровской оды «К радости». Повторение обреченного на уникальность концерта в Москве стало венцом менеджерской карьеры худрука Большого театра Владимира Васильева. Именно сейчас, когда волну слухов о слиянии Большого и Мариинского сменили разговоры о непродлении контракта Васильева, он доказал, что не только Гергиев может организовывать громкие международные акции. Конечно, простым меломанам нет дела до того, что Большой и Мариинка используют брэнд «Ла Скала» в конкурентной борьбе. Они вправе рассчитывать на просто хорошее исполнение программы. В Европе существуют две тенденции исполнения последней симфонии Бетховена. Аутентисты изо всех сил пытаются вернуть ей первоначальный облик, лишенный романтического пафоса. Другие дирижеры продолжают путь Караяна со товарищи и слишком буквально понимают призывы к объятию. Подтекст нынешнего громкого события заключался еще и в том, что два театра в прошлом были символами оперного искусства в мире и в России, а в последние годы из-за финансовых и организационных проблем превратились в живые «фантомы оперы». И если оркестр Ла Скала уже несколько лет пытается доказать, что умеет играть что-то кроме опер, то оркестр Большого только начинает отвергать свою оперную природу, и это у него получается не очень хорошо. Бетховен оперному оркестру оказался не по зубам. По-театральному эффектные темпы, паузы, крещендо, предложенные Мути применительно к великому венскому классику, выглядели пошло. А несбалансированное оркестровое звучание, постоянное запаздывание отдельных оркестровых групп и солистов вызывало чувство стыда за дирижера. Три части Девятой были длинными и пресными, как спагетти без соуса. Но вот англичанин Алестер Майлз пропел наивное бетховенское «О друзья! Лучше споем что-нибудь приятное и радостное», и долгожданный хор захлестнул зал. В этой пучине потонул и итальянский маэстро, и голоса солистов, среди которых была ведущая певица Мариинского Лариса Дядькова, чье мощное меццо-сопрано обычно не имеет проблем с «пробиванием» оркестра. «Культурная акция» мирового масштаба вновь превратилась в плохо отрепетированное шоу, где сам факт появления Мути на сцене Большого театра через 11 лет после гастролей Ла Скала значил много больше его дирижерских манипуляций. |