 Музыкальная критикаСтроптивый лирикТенор Роберто Аланья — живое доказательство того, что вздорный нрав иногда не только не вредит карьере, но даже совсем наоборот Ведомости-Пятница / Пятница 02 ноября 2007 Аланья стал героем Земли в декабре прошлого года, когда, погрозив кулаком галерке театра «Ла Скала», гневно ретировался со сцены. Все знают, что случилось: после выходной арии Радамеса раздались аплодисменты партера, но в них не утонуло мощное «бу», раздавшееся откуда-то сверху. Спектакль не остановился, растерянная партнерша немного попела одна, и ей на помощь быстро подоспел дублер, не успевший даже облачиться в костюм. Естественно, режиссеру «Аиды» Франко Дзеффирелли это понравиться не могло. «Настоящие звезды так себя не ведут», — отрезал мэтр. Карьера Аланьи, между тем, на этом вовсе не закончилась. Он продолжал петь на других сценах мира, а месяц назад его вызвали в Нью-Йорк: незадолго до начала объявленной в «Метрополитен-опера» «Ромео и Джульетты» Гуно выбыл из строя Роландо Вильясон, и Анне Нетребко на замену потребовался столь же звездный Ромео. Красавица-жена Аланьи сопрано Анжела Георгиу, чувствуя, что мужа нельзя оставлять одного, тут же примчалась в Нью-Йорк из Чикаго, где должна была репетировать «Богему». Естественно, начальству оперного театра в Чикаго это понравиться не могло, и контракт со звездой был тотчас разорван. Несколько вздорный стиль поведения, который, казалось бы, должен вредить карьере артистов, в современном мире, напротив, приносит им пользу. Недолго побыв в образе свободолюбивых строптивцев, они потом столь же истово доказывают преданность искусству. Когда пару недель назад в «Метрополитен-опера» незадолго до начала объявленной «Аиды» выбыл из строя Марко Берти, Аланья снова вышел на замену, спел того самого злосчастного Радамеса и заработал стоячую овацию. В 1990-е годы оперный мир развлекался тем, что придумывал «четвертого тенора». Чаще всего на эту должность назначали Хосе Куру или Роберто Аланью. Кура — красавец-латинос с сильным драматическим тенором и отвратительными попсовыми замашками, при этом образованный музыкант, пробующий даже дирижировать. Аланья — француз с сицилийскими корнями, тоже видный спортивный мужчина, с искренним темпераментом и хорошим вкусом, не получивший толком музыкального образования и первое время учивший партии на слух. Тенор у него сугубо лирический, и в лирических итальянских, а особенно французских партиях у него мало конкурентов. Однако лавры драматических теноров (а особенно интересы фирм звукозаписи) не дают бедняге покоя, и он насилует свой тонкий аппарат всякими Радамесами, Хозе и даже Отелло. Сегодня, в 44 года, он звучит действительно покрепче прежнего, но вот очарование лирической кантилены, пожалуй, немного потерял. Что же нас ждет? Весьма пестрая программа, которую Аланья поделит примерно пополам с молодой сопрано Селин Бирн, только что получившей Гран-при на конкурсе имени Марии Каллас. Выбраны дуэты из «Ромео и Джульетты» Гуно (одна из коронных лирических партий Аланьи) и «Мадам Баттерфляй» Пуччини. Сам по себе Аланья споет номера из Рубинштейна (строфы Нерона по-французски), Беллини, Доницетти, Пуччини и своего брата Давида Аланьи. Селин Бирн — из Дворжака и Гуно. За аккомпанемент и увертюры отвечает оркестр петербургского Эрмитажа и уверенная рука дирижера Александра Сладковского. Бисы разглашать не имею права, но их будет немало — если, конечно, вы не поведете себя как галерка в «Ла Скала». 4 ноября, Концертный зал им. П. И. Чайковского, Триумфальная пл., 4/31, тел. 232 53 53 Лавры драматических теноров не дают бедняге покоя, и он насилует свой тонкий аппарат всякими Радамесами, Хозе и даже Отелло |