 Музыкальная критикаАдрес статьи: http://friday.vedomosti.ru/article.shtml?2007/04/13/9278 Читать ушамиПетр Поспелов о пассивном слушании Ведомости-Пятница / Пятница 13 апреля 2007 Музыка — это информация. И она требует работы мозга на полную загрузку Голландский писатель Элмер Шенбергер, чья книга «Искусство жечь порох» (петербургское Издательство Ивана Лимбаха) только что появилась на прилавках, вспоминает вполне бытовой факт из своей жизни — распродажу наследства покойного утрехтского бургомистра. Ему, счастливому покупателю, на ней досталась «стопка запиленных пластинок и шеренга первых изданий партитур Малера». Знал толк в музыке утрехтский бургомистр! Вообразим же и мы сцену: отошел в лучший мир первый секретарь горкома, и наследники несут в комиссионку ненужное собрание партитур Скрябина. Нет, моего воображения хватит разве что на стопку запиленных пластинок «Кумпарситы» и «В парке Чаир». Утешимся тем, что между голландцами и нами все же больше общего. Элмер Шенбергер не злой человек, но вот как он описывает своего коллегу-колумниста: «Скрутить сигарету, диск в CD-плеер, и за пишущую машинку: топ-момент будничного счастья». В наших редакциях я наблюдал ровно то же самое: сигарета дымится, пальцы стучат по клавиатуре, кропая аналитическую заметку (спортивный репортаж, театральную рецензию), а в ушах — «Времена года» Вивальди в аутентичном исполнении Il Giardino Armonico (альбом King Crimson, саундтрек Десятникова). Интересно, а если бы в ушах была не музыка, а рассказ Чехова «Антрепренер под диваном» в исполнении Вячеслава Невинного, смог бы наш газетчик потом пересказать его сюжет? А если нет, то, наверное, и с музыкой то же самое? Едва ли он воспроизведет даже общую канву ее развития. В лучшем случае, он эту музыку потом узнает. Зачем тогда слушал? Сам Шенбергер описывает несколько другой сценарий восприятия музыки. «Каморка выглядела синей от дыма. Мы сидели рядом друг с другом, разделяемые столиком. Перед нами стояла вертушка. По-прежнему я считаю, что именно так и надо слушать. В полном молчании, с сигаретой, параллельно уставившись в проигрыватель, как на сцену». Но мы употребляем музыку, сочиняя газетные заметки. Ужиная. Болтая с гостями. Делая покупки. И вместе с Шенбергером нам стоит вспомнить предсказание критика Ганслика. Он еще в XIX веке определил, что музыка, которая используется исключительно для реализации определенных душевных состояний, перестает быть искусством и встает в один ряд с «пикантным лакомством или теплой ванной». Это еще неплохой вариант. Музыке, что, не спрашивая нашего согласия, сопровождает нас на рынке и в маршрутном такси, едва ли найдутся столь приятные аналогии. Когда я предложил депутату Мосгордумы и поэту Евгению Бунимовичу протолкнуть запрет на воспроизведение фонограмм в общественных местах, он сказал, что Дума серьезно борется за ограничение шума, особенно после 11 вечера. А мне кажется, пусть шумят, сверлят и бурят, лишь бы не включали магнитофон. Шум — это шум, а музыка — это информация. Она требует работы мозга на полную загрузку. Я часто говорю это людям, а им кажется, что я хочу показаться оригиналом. Пусть поверят голландскому писателю: «Слушать — это то же самое, что читать ушами». Держа в руках эту книжку, я счастлив, что обрел союзника. Теперь я верю всему, что он написал в ней про Гайдна, Стравинского и даже про императора Ши-хуанди. И все же в одном случае, господин Шенбергер, я захожу еще дальше вас. Курить и слушать музыку одновременно? Не понимаю. Курение имеет свой ритм. Музыка — свой. Сигарета — отрезок времени. Как и сарабанда. — Хотите закурить? — Извините, у меня в ушах бананы. Дума борется за ограничение шума. А мне кажется, пусть шумят, сверлят и бурят, лишь бы не включали магнитофон |